Зато с высшим звеном, с лидерами, все было в полном порядке. Вот это были люди! Я сблизилась кое с кем из «мастеров», мы подружились и могли говорить откровенно, хотя и не во весь голос. Быть может, то, что я скажу, кому-то и не понравится, но Эрико Иида[90 - Женщина, руководившая в «Аум Синрикё» так называемым Восточным агентством вербовки последователей.], Томомицу Ниими и Хидэо Мураи были для меня хорошими, добрыми людьми. Чего не скажешь об их подчиненных. С ними найти общий язык было невозможно.

Из Наминомура я вернулась в Токио, в главный офис «Аум», стала работать в канцелярии. Именно тогда Асахара начал звонить мне каждый день. Интересовался самочувствием, советовал, как заниматься духовными практиками, когда на работе перерыв. В общем, ничего особенного. Но все равно было приятно, потому что он так звонил не всем и не каждому. Люди говорили, что я обязана этому добродетелям, обретенным в прошлой жизни. Но иногда звонки ни с того ни с сего прекращались, и я начинала переживать: почему? в чем дело? Вот какие ощущения у меня были в то время, хотя сейчас это, конечно, трудно понять.

Как-то раз Асахара попытался склонить меня к сожительству. Это было на Фудзи; меня там определили в группу звукозаписи. На специальной машине мы измеряли магнитную ленту, на которой записывались проповеди, и копировали их. Прежняя канцелярская работа в токийском офисе и на Фудзи занимала массу времени. Хотелось чего-нибудь поспокойнее, и я попросила Асахару перевести меня в группу звукозаписи. Там жизнь была что надо, куда свободнее: полдня – духовные практики, полдня – работа, которая совершенно не напрягала. А в Токио поспать было некогда, часто на сон часа три оставалось, не больше.