Я выпрямился и вздохнул:

— Да, разные люди одинаково интересны. В этом принцип. Но не все можно объяснить одним принципом. Потому что одновременно внутри себя есть части не поддающиеся объяснению. — Я искал слова, чтобы продолжить фразу, но так ничего не нашел. — Примерно так. Хотя и несколько витиевато.

— Не понимаю.

— Я тоже, но давайте продолжим?

Я снова устроился на диване и еще раз сцепил пальцы. Девушка, не меняя позы, продолжала смотреть на меня.

Перед ней теперь аккуратно лежало уже пять спичек. Я несколько раз глубоко вздохнул, ожидая, когда вернется интуиция. Пусть ничего важного. Пусть хоть какая? то мелкая зацепка.

— Вы всегда жили в доме с просторным садом.

Это просто. Глядя на ее одежду и осанку, нетрудно определить качество ее образования. К тому же, чтобы воспитать ребенка пианистом, требуются немалые деньги. К тому же — проблема шума и соседей. Еще бы, в микрорайон многоквартиных домов рояль не завезешь. Поэтому вовсе не странно, если она жила в доме с просторным садом.

Но стоило мне договорить фразу, как я ощутил странную реакцию. Ее взгляд, направленный на меня, словно заледенел.

— Да, точно... — начала девушка, но сбилась. — Действительно я жила в доме с просторным садом.

Мне казалось, что ключевым словом является «сад» . Чтобы удостовериться, я решил копнуть глубже.

— Какие? нибудь воспоминания о саде? — спросил я.

Она замолчала, разглядывая свою руку. Молчание длилось долго, а когда она подняла голову, то уже вернулась к себе прежней.

— Разве так честно? Еще бы — у любого, кто долго прожил в доме с садом, найдется хоть одно воспоминание о нем.

— Да, тут вы правы, — признал я. — Хорошо, оставим эту тему, поговорим о чем? нибудь другом.

И я молча повернулся к окну, любуясь гортензиями. Под долгим дождем они стали ярче.

— Извините, — сказала она, — но я хотела бы еще немного послушать.

Я взял сигарету и чиркнул спичкой.

— Но это ваша проблема. Вы ведь знаете об этом куда больше меня.